 |
|
Panamarenko,
Papaver, 2002
|
До 1000 года Дева Мария «являлась» христианам, если
верить средневековым источникам, тридцать раз. В 27-ой это произошло в
небольшом немецком городе Херфорде. Бедный пастух, увидевший лик Непорочной
Девы в световом столбе, должен был донести ее послание до аббатисы херфордского
монастыря. Дева Мария желала, чтобы не мирскому – восстановлению монастыря и
его украшению, а духовному служению и совершествованию были отданы все силы.
 |
|
Panamarenko,
Papaver, 2002
|
Монастыря уже нет, но, можно сказать, что до сих пор и
город серьезно воспринимает видение и старается выполнять навет. На свой лад:
за современное «духовное развитие и совершенствование» отвечает в наши дни не
столько церковь, сколько музей. Не случайно поэтому в провинциальном небольшом
городе в 2005 году по проекту Фрэнка Гери был построен музей MArtA (М – мебель, АРТ – искусство, последняя А – Эмбиент, то
есть - окружение), сооружение, с одной стороны, амбициозное и визионерское, с
другой – вполне соразмерное спокойному Херфорду.
 |
|
Steven C. Harvey, Vehicles,
2007, Pencil on paper
|
Недавно в музее MArtA открылась
очередная большая летняя выставка. На этот раз темой стали художественные
«видения, пророчества» - «Visionen». Под деконструктивистской сферической крышей Гери были собраны более ста
произведений художников, так или иначе конфронтирующие с вопросами что нас
ждет, какими мы станем, что будет с землей, природой, космосом.
 |
|
Mel Chin, Revival Field 2,
Maquette for Revival Field, 1990
|
Когда речь заходит о будущем, первым делом поминают
науку. Художники тоже люди, без науки не обошлось. К примеру, одно из самых
масштабных произведений выставки – дирижабль „Papaver“ бельгийца Панамаренко: год за годом художник строит свои «самолеты», поднимающиеся
в воздух «агрегаты», но так и не решил главную проблему – не преодолел силу
тяжести. Объекты так и остаются объектами, они не умеют летать. Самолетами и
полетами занят и Steven C. Harvey. Правда, выглядит это все несколько ненаучно. От его
карандашных рисунков веет чем-то библейским, летающие машины напоминают,
скорее, архаичный Ноев ковчег. Пристальное рассматривание, однако, вносит
поправку - летающий объект не «ковчег» вовсе,
а, скорее, инопланетный корабль, на котором злые-плохие прилетели, чтобы
изучить, поэкспериментировать и уничтожить жизнь на земле. Не оптимист этот
рисовальщик, одним словом.
 |
|
Mel Chin, Revival Field 2,
Maquette for Revival Field, 1990
|
Пессимистичен также и Mel Chin, его работы выглядят как научные штудии по изучению
влияния отравляющих веществ на растения. Макет установки по оживлению растений
сильно напоминает Гуантанамо – тоже своего рода прозрение, потому как в том,
уже далеком, 1990 году, когда была сделана работа, Гуантанамо если и существовало,
то не было медийным знаком, легко читаемым всеми.
 |
|
Felix Droese, Totus Tuus, woodblock
prints, 1986 – 2011
|
Иногда художник-визионер выступает в роли ментора или
наставника. Причастность к «художественному цеху» дает ему право, придти к
подросткам социально-проблемных районов, вроде Парижского Сен-Дени или
Стогкольмских предместий, где жгли или жгут машины, и спросить с пристрастием –
кем они хотят стать? И запротоколировать ответы и сделать фото. И выяснить,
например, что самый частый ответ – не знаю, я не знаю, да не знаю я. И представить,
что самым большим событием в жизни окраинного подростка окажется именно
сделанное им, Almut Linde, фото,
выставленное в большом музее. Или не окажется. А только померещится зрителю со
стороны. Другой – Francis Alys, наставник, будет притчу превращать в быть. Для создания
своего визионерского видео он выстроит вереницей людей и подвигнет их на перенос
горы. И будут они в едином порыве и в быстром темпе переворачивать лопатами
песок. Сразу вспомнится и Беломор-Канал и прочие великие стройки страны Советов
и проект о повороте сибирских рек. Единственно подлинный реалист – это визионер,
как сказал Феллини, как процитировал куратор (цитата висит над входом в зал с
социально-утопическими проектами).
 |
|
Felix Droese, Totus Tuus, woodblock
prints, 1986 – 2011
|
Художников всегда волновало, волнует сегодня и будет
волновать завтра, то что находится по ту сторону, за пределом. Например,
Непостижимое, Бог, Универсум. Яна Гунстхаймер благодарит бога „Thank God It’s Abstract“, Феликс Дроезе не устает повторять в своих графических
листах, где он использует части сухих растений, грязь и ржавчину, Totus Tuus – Весь Твой. Визионерство и прозрение, достойное
средневековых монахов и монашек, которые, собирая хворост, могли ассоциировать
это действие с несением креста, демонстриует видео-работа Михаэля Боерреманса „The Bread“: девушка медленно и медитативно отрывает кусочек от
невидимого хлеба за кадром и медленно, опустив глаза, прожевывает его.
 |
|
Michael Borremans, The
Bread, video, 2012
|
 |
|
Michael Borremans, The
Bread, video, 2012
|
И это
действие длится вечность (в музейном времени). Рядом с жующей девушкой – белая
голубка, маленькая каменная скульптура из Пузинновского Аббатства, не
датированная, возможно, средние века. Как подтверждение – что послание получено
и что оно донесено до адресата.
 |
|
Sculptural dove from Pusinna
Abbey
|
Голубка опять отсылает к старой легенде о херфордском
явлении Девы Марии. Когда пастух возразил, что ему в монастыре никто не
поверит, Святая Мария обещала оставить знамение. Простому бедному мужику не
поверили, его заковали в цепи и бросили в темницу, но когда он прошел проверку
водой и огнем, то решили все же убедиться. Монашки отправились на холм, там
стоял деревянный крест, на кресте сидел белый голубь.
 |
|
Lothar Götz, Vision of a
Corner, 2013
|
«Мы никто, что мы ищем - всё»
Фридрих Гельдерлин.
Комментариев нет:
Отправить комментарий